Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
От автора
«Что наша жизнь? — Игра!» — сказал кто-то из известных. Не помню кто. Но точно знаю, что с этой фразы, спетой Шаляпиным, начиналось шоу «Что? Где? Когда?» Могу только догадываться, что скрывается в сравнении жизни с игрой. И если это — то, что представляется мне, дело совсем плохо.
Вспоминается время, когда дочь была трёхлетней. Она требовала игрушку, внимания родителей. Восторженно пищала, когда подбрасывал её к потолку. Золотой возраст! На мир реагируешь абсолютно адекватно: плохо — плачешь, хорошо — смеёшься. Ещё не знаешь, что в чёрном может скрываться белое и наоборот. Реакции естественны.
Теперь дочери — пять... Проблемы, проблемы, проблемы. Порой они кажутся неразрешимыми... Усталость, желание отдохнуть после работы или от напрягающих мыслей. Желание напиться, забыться, забиться в уголок, чтобы никто не трогал, — и тебе не до ребёнка. Главное, чтобы он ходил в детский сад, хорошо питался, был одет не хуже, чем соседские дети, получал подарки на день рождения, восьмое марта и Новый Год. Теперь тебя, взрослого, детским криком или смехом сразу не проймёшь. Ребёнок, раз-два покричав, это тоже понимает (опыт — великая вещь!)
Сейчас дочь совершенно иначе заявляет о том, что хочет. Она бросается мне на шею, не успел я войти в квартиру, рассказывает о дне, проведённом в детском саду, об игрушке, появившейся у новой подружки. Она теребит мне волосы, весело смеётся, кладёт голову на грудь. И, когда я — растроганный, готовый жизнь положить ради минуты её беспредельного счастья, дочь заявляет: «Хочу такую же куклу, как у Насти. Ты мне купишь?» В этот момент я готов купить ей десять кукол. Разных. Больших и маленьких. Со светлыми волосами и тёмными. С пластмассовым туловищем и модным силиконовым. Не важно, сколько это стоит. Ради неё, единственной. Солнечного лучика в мутном тумане жизни...
И... понимаю, что дочь мной манипулирует. Она ещё этого не сознаёт. Это стало её эмпирическим опытом тогда, когда я перестал обращать внимание на её простое «хочу». Она уже научилась играть. Играть чувствами. Чувствами любящего её человека. Не успею оглянуться, ей будет семнадцать. Я уже сейчас по чертам лица, гибкой пластичной фигуре, по энергетике, которая из неё брызжет, вижу в ней задатки девушки, сумеющей разбить не одно мужское сердце забавной, весёлой и... жестокой игрой.
И тогда вижу в глазах дочери путь, который предстоит пройти ей. Такой же, каким шёл я долгие годы. Молю Бога, чтобы она прошла его гораздо быстрее, чем я. К примеру, за год-два. Когда сознаю это, во мне просыпается рефлексия. Одолевает тоска по тому времени, когда не умел играть.
Знаете, я не верю положительным героям, заполонившим экраны. Они с пистолетами, бицепсами, крепкими кулаками, чистой совестью. Не верю! Можете поспорить со мной, если скажу, что в каждом герое есть свои пороки. Есть что-то такое, что скрывается под семью печатями. Будь то желание унижения врага, женщины или просто слабого. Или желание заняться сексом с несовершеннолетней. Желание насилия и убийства. Мне больше по душе неуравновешенные герои Аль Пачино и Джека Николсона...
Пойдём немного дальше. Представьте себе бескрайнее поле, засаженное розами. Вы вдыхаете аромат. Наслаждаетесь правильными, классическими формами бутонов. Вы стоите посреди поля, и взор не оскорбляют излишние, дисгармоничные детали. Их просто нет... Сколько вы простоите на том поле, пока не станет скучно от идиллии?
А теперь представьте розу посреди выжженной солнцем пустыни. Почва растрескалась и тщетно просит у небес дождя. Лепестки прекрасного цветка вянут. Они тянутся к вам, беззвучно умоляют: «Защити!» И вам эта роза, которой ещё час-два жить под палящим солнцем, покажется дорогим, родным существом. От безысходности наворачиваются слёзы на глазах. Пальцы скребут раскалённый песок, насыпают бархан, чтобы создать хоть какую-то тень, складываются в молитвенном жесте и вздымаются к небу — просят дождя.
Вы, конечно же, поняли, о чём я.
Пролог
На стене моего кабинета среди всяческих там профессиональных дипломов и сертификатов висит картина. Даже не картина, а картинка. В простенькой пластмассовой рамочке синего цвета. Изображённое на ней защищает стекло. Я иногда влажной тряпочкой бережно вытираю с него пыль. Взор посетителей и сотрудников, заходящих в кабинет, привлекают не вычурные бумажки с печатями солидных государственных учреждений, а именно эта картинка. Их лица вытягиваются в изумлении, в глазах рождается немой вопрос. Проходит секунда, и эмоции сменяются на добродушное хмыканье. Я же, проследив за направлением взгляда очередного посетителя и понаблюдав за игрой эмоций на лице, загадочно улыбаюсь. И есть отчего.
На картинке изображен кот. Полосатый чудик с восторженным и хищным видом застыл в прыжке над усыпанной полевыми цветами поляной. В передних лапах сачок для ловли бабочек. Глаза котика нацелены на самую большую белоснежную бабочку.
За всю нашу жизнь скапливается масса самых разных сувениров и безделушек. Они стоят на полках, напоминая о том, что где-то когда-то мы были: за границей, на море, ещё где-то. Или о том, что какой-то из родственников или приятель не нашёл, что подарить. Со временем глаза перестают замечать ряд пылящихся безделушек. Но есть несколько вещей, особенно дорогих сердцу. У меня они поместились бы в маленькую картонную коробочку. Эта картинка — одна из них. Я, словно воин из древнего племени скифов или какой-нибудь фараон, хотел бы, когда придёт черёд, быть захороненным со своей коллекцией музыкальных компакт-дисков, компьютером и этой коробочкой на груди. Обязательно с коробочкой! Представляю саркастическую усмешку, пляшущую на губах нотариуса, когда тот, стуча по клавиатуре ноутбука, набирает завещание и записывает моё «и вот эту картинку в синей рамочке, пожалуйста».
Таких картинок миллион. Ну, может чуть меньше. Они есть в каждом супермаркете, в фотосалонах «Fuji», на рынках среди прочего барахла. Всего четыре североамериканских доллара, и выбирай любую. Но моя картинка стоит гораздо дороже. Её стоимость не измерить никакими деньгами. Она подарена женщиной, которой по-прежнему восхищаюсь и глубоко уважаю. И, кажется, так будет до последней минуты.
Глава 1
Меня совершенно случайно занесло в этот микрорайон города. Жена попросила оформить, вернее, купить справку в детском профилактическом учреждении, позволяющую ей продлить отпуск по уходу за ребёнком ещё на год. Когда я накануне вечером выслушал эту просьбу и согласно кивнул, то не задумался о том, что придётся пройтись этими улицами.
И вот я здесь. На мне тёмно-синяя куртка в стиле «Джинс» с тёплой подкладкой. Голова не покрыта, перчаток нет. Зачем? На улице тепло. Начало февраля в этом году похоже на начало ноября прошлого года. Так же зелена трава, так же нет снега. Так же голы деревья. Выйдя на станции метро, решаю перейти через путепровод, построенный над автомагистралью, ведущей прочь из столицы. До поликлиники метров пятьсот. И я с удовольствием пройдусь пешком, наслаждаясь по пути ранним утром. Люблю раннее утро. Воздух ещё свеж и не кидает в ноздри тяжелый свинцовый смрад отработанных автомобильных газов. Людей мало, и это значит, что не буду прокладывать путь среди озабоченных людских лиц. Впрочем, в этом микрорайоне и не бывает на улице много людей.
Иду тем же маршрутом, которым мы с ней когда-то ходили. Сердце накрывает грусть. Нет, не тяжёлая тоска, от которой хочется убежать к подругам или приятелям, или напиться и забыться. Просто светлая, тихая и нежная грусть.
Вот здесь, на перекрёстке, мимо которого сейчас с грохотом колёс на стыке рельсов проезжает трамвай, она ждала меня однажды. Я нёс ей несколько сотенных долларовых купюр в конверте — её премия за отлично выполненные служебные обязанности. На моём лице была тогда радостная и благодарная улыбка. На её — волнение, а уголки губ изогнулись в смущении.
Вот здесь, чуть вглубь скопление ларьков со стандартным ассортиментом: пиво, солёные сухарики, газированные напитки, шоколад, презервативы и прочая дребедень. В одном из таких я попытался однажды купить светлое пиво, а она тихо попросила: «Не пей, пожалуйста». Я пообещал не пить. А, проводив её до дома, вернулся к ларьку и всё-таки купил бутылку пива. Мне-то ещё не меньше двадцати минут идти до автобусной остановки. И как же без пива преодолеть такое расстояние? Как же без лёгкого алкогольного шума в голове забыть, что хочется быть с ней?
Вот здесь, на дорожке из бетонных плит, что ответвляется от тротуара... Губы задрожали, отражение реальности на сетчатке глаз исказилось. Что это? А говорил, светлая, тихая и нежная грусть. Эх ты, Игрок!
Продолжаю путь по дорожке из бетонных плит. Всматриваюсь в неровности бетона и грязные разводы, застывшие на плитах. Вдруг увижу наши следы. Это глупо, конечно. За прошедшие полгода дожди смыли их, затоптали тысячи подошв женских сапог и мужских ботинок. Закуриваю сигарету и поднимаю глаза. В голове мысль: «А вдруг я увижу её? Сейчас. Внезапно. Вдруг она вывернет из-за угла старого пятиэтажного дома, построенного в архитектурном стиле «а-ля семидесятые»? Пойдёт мне навстречу в своём рыжем полушубке из лисьего меха, в своих смешных чоботах спортивно-повседневной модели? Я снова увижу её стремительную походку; смешно топорщащиеся мелированные волосы, подстриженные «под мальчика»; малахитовые глаза, спрятанные под стёклами очков. И снова меня как когда-то обдаст волной энергии, исходящей от неё. Коснётся протуберанцами её золотая аура».
Начинаю напряжённо всматриваться в редкие женские силуэты и лица, проплывающие мимо, наискосок и где-то вдалеке. Увы. Никого, кто хотя бы отдалённо на неё похож. Нет, не увижу её. Циферблат точных наручных часов японского производства свидетельствует о том, что без пятнадцати восемь утра. И, скорее всего, она сейчас где-то в переполненном вагоне метро мчится на свою новую работу. Думает о работе. Не обо мне. Зачем? Не хочу, чтобы думала обо мне. Того, что сейчас я думаю о ней, безразлично отмечая взглядом набухающие почки декоративного кустарника на газонах, вполне достаточно. Да, наверняка, она где-то в давке. Может быть, в вагоне, а может, в людской струе в подземном переходе метро. Придёт на работу задолго до девяти. Как всегда. Привычка у неё такая. Про себя ласково и несколько иронично называю её трудоголиком.
Но всё-таки, может, она задержалась? Какая-то причина заставила её изменить привычный распорядок дня? Я вновь присматриваюсь к женским фигурам и одежде. Ведь всякое бывает. Сердце тяжело стучит от мысли о возможности случайной встречи. Становится интересно. Что напишет на наших лицах внезапность? Боль или радость?
Вот детский сад, который посещает её сын. Угрюмое бетонное одноэтажное здание, спрятавшееся за высоким забором из сетки-рабицы. Непонятно, отчего оно мне кажется угрюмым: то ли оттого, что на его стенах давно не обновляли краску, то ли оттого, что утро серое, пропитанное жидким утренним светом. Небо-то затянуто плотной мыльно-серой пеленой. Уже который день. Ещё чуть-чуть, и я забуду его глубокий синий цвет.
Вот эта улица. Я не дойду до её дома. Мне нужно повернуть направо раньше. Полчаса, убитых за чтением романа Мураками на дисплее мобильного телефона, десять долларов — и заветная справка у меня в руках. Выхожу из поликлиники, вновь подкуриваю сигарету. Иду между домами по направлению к трамвайной остановке. Мне всего четыре остановки до офиса, и подойдёт почти любой номер трамвая.
Стоп! Сердце сорвалось с креплений и ухнуло куда-то вниз. Я его не чувствую, как и собственного дыхания. Такой знакомый силуэт! Одежда — её стиль. Как жаль что не видно лица. Я суечусь: нужно подойти поближе, пока не прикатил какой-нибудь трамвай. Нужно успеть! Ускоряю шаг вдвое. Не решаюсь нырнуть в подземный переход, ведущий к остановке. Могу не успеть. Вон уже показался жёлто-багровый анфас старого трамвая. И боюсь, что она увидит меня. Не нужно это. Лучше издалека на неё посмотрю. Но, Господи! Почему же не вижу женского лица? Она то спиной ко мне, то вполоборота. А зрение-то у меня от постоянной работы на компьютере стало совсем ни к чёрту. Вижу драповое в клетку полупальто под пояс. Вижу спортивные полуботинки. Розовый берет на голове — она такие носит. Смотрю на неё в профиль и не вижу на лице очков. Ну и что? Может, она теперь пользуется линзами? Я почти вышел на проезжую часть, отделяющую остановку от тротуара, как девушка повернулась ко мне лицом... Не она.
Не знаю, что чувствую. Не то облегчение, оттого, что ошибся, не то разочарование, оттого, что не увидел ту, что прошлась яркой вспышкой по моей жизни.
Нужно успокоиться. Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов. Тяжело они даются. Лёгкие скрипят тоской...
Приветливые лица сотрудников. «Что-то ты сегодня рано», — иронически улыбается юрист, встретивший меня в коридоре офиса. Улыбаюсь и молчу в ответ. Включаю компьютер. Набираю пароль в ICQ. Цветочек напротив ника Наташи горит красным. Её нет на работе, и я вспоминаю, что Наташе сегодня нужно было в институт, и, скорее всего, на работе она так и не появится. Ничего страшного. Руки ложатся на клавиатуру. Я начинаю: «Привет. Знаю, что тебя сегодня не будет на работе, и не сможешь ответить. Но всё же напишу. Потому что завтра у меня и половины не будет сказать того, что хочется сказать сейчас. В общем, сегодня случайно оказался в микрорайоне, где живёт Анжелика...»
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Опубликовано на сайте Поле надежды (Afield.org.ua) 15 июня 2007 г.
ПРОИЗВЕДЕНИЯ ДМИТРИЯ ЛОБОВА:
Несостоявшаяся реальность, или Состоявшаяся нереальность. Рассказ
Один день. Рассказ
Отпускаю тебя. Рассказ
История одного утра. Рассказ
Сердце. Повесть
Aug 21 2007
Имя: Ирина
Город, страна: Украина
Отзыв: Уважаемый Дмитрий! прекрасная повесть, с нетерпением буду ожидать продолжения. Если есть возможность, сообщите где и когда можно прочитать окончание повести.
