I. Старые и новые домашние

Старший сын Вероники, Сергей, жарким летним вечером подобрал во дворе космически-неземной красоты, как оправдывался он потом, котёнка месяцев двух от роду. Пушистая живая игрушка была потерянным или, того хуже, выброшенным домашним животным семейства кошачьих. Определить, что котёнок был домашним, помог дедуктивный метод Шерлока Холмса — всеми любимого в семье, включая бабушку. Применив дедукцию, было выявлено, что, во-первых, местные дворовые коты исключительно чёрного с белым или белого с чёрным цветов, во-вторых, они все как один гладко-, коротко- и блошношёрстные, и, наконец, как бы любители наших меньших братьев ни кормили их, неподкупное зверьё в руки не давалось. Значит, котёнок был домашним и имел полное право обрести свой — новый — дом.

На ту пору у Вероники жила кошка. Пятнадцать лет назад её, трёхмесячную, привёз из деревни дальний родственник. «Вот, смотрите, какая красавица! Берите, а то придётся в какую-нибудь столовку подбросить. У нас девать некуда, а выбросить жалко. Красавица же! Дайте мне за неё бумажную денежку, обычай такой, чтобы прижилась у вас». Конечно, красавица! Дали три рубля, назвали... Трёшкой, и до появления найдёныша домочадцы считали, что красивее, умнее, ласковее нет животного ни в городе, ни в области, ни на всём Северо-Западе.

Новому члену семьи имя выбирали недолго: назвали Червонцем. Шутили, мол, деньги к деньгам. А сколько было в запасе ласкательно-уменьшительных имён! Только чаще всего Трёшку называли «Бося», а Червонца — «Кокося». Почему? Из любви и уважения, наверное. А почему ещё?!

Первое время семья волновалась: как кошка — хозяйка со стажем — примет новенького. Однако обошлось. У Трёшки и Червонца с самого начала сложились высокие отношения: кошка относилась к нему как к внуку, почтительно-снисходительно, а он к ней — как к равному.

Как-то раз Трёшка поймала на лоджии, с лёту, маленькую птичку и принесла её в квартиру, гордо положив бездыханную добычу перед Червонцем. Кот подскочил к тушке, схватил её зубами и поволок в кухню, к ногам хозяйки. Вероника увидела птичку и чуть в обморок не упала, Трёшка никогда раньше птиц не ловила. Червонец птичку выплюнул и довольный растянулся рядом: вот какой я молодец, добытчик. Вероника не догадывалась, что перед ней — хитрый лгунишка, и отчитала его по полной программе. В душе она понимала, что домашнее животное всё равно сохраняет охотничий инстинкт и что ругать за проявление этого самого инстинкта не совсем правильно, но ведь и «птичку жалко».

Так и не дождавшись поощрительных поглаживаний, кот ушёл. Наверное, подумал: «Чего это она недовольна?! Целый обед приволок. И неважно, что не я поймал. Или хозяйка догадалась, что не я?»

II. Кошачий магнетизм

Кошаки жили дружно, и дружба их была такой трогательной и умилительной, что никто не мог равнодушно пройти мимо. Идёт, бывало, бабушка по своим бабушкиным делам — то за очками в комнату, то за свежей газетой в кухню, то за телефонной книжкой, где подружкин номер хоть и записан метровыми цифрами, а всё равно нужны очки, чтобы прочитать его (номер), а потом зачитать подруге телевизионную программу передач из свежего номера газеты, то за... Да, так вот, идёт бабушка своей дорогой, а на пути оказывается Трёшка. Развалится на полу, лапки вытянет, голову повернёт в сторону того, кто идёт, и, помаргивая, следит за реакцией проходящего. Ну, как тут пройти мимо! Бабушка наклоняется, гладит шёлковую спинку и приговаривает:

— Да ты моя красавица, да ты моя Трёшечка ненаглядная, моя девочка пушистая!

А та и рада стараться — глаза томно прикроет, до невозможности спину выгнет, задние лапки распрямит, а передние сожмёт «в кулачок» и начинает урчать-мурчать. У бабушки аж дух захватывает от любви к животному. Постоит она, согнувшись, покряхтит и взмолится:

— Ох, Бося, не оторваться от тебя, да спина болит, не могу так стоять долго. Пожалей старушку, кисонька...

Интересно, каким образом кошечка должна пожалеть бабушку? Уйти с глаз долой, из сердца вон? Вот и мучается бабушка, не зная, как прекратить эти «страдания».

И Вероника так же мучается, и дети, и муж Вероники — очень занятой человек. Правда, Виктор Константинович, муж, быстрее всех справляется с напастью. Он просто не останавливается рядом с Трёшкой и Червонцем, он разговаривает с ними на ходу. Как и со всеми остальными домашними... Домашними.

Зимой, в сильные морозы, когда и дома бывало прохладно, Червонец и Трёшка спали, прижавшись друг к другу спинками. Между котом и кошкой существовал особый ритуал укладывания самих себя на заслуженный отдых. Первым — всегда — на диван забирался Червончик. Вылижет себя сначала, потом вздохнёт, оглядит зелёными глазами всё вокруг и свернётся аккуратным клубком. Во время этой процедуры Трёшка сидит на полу, терпеливо ждёт. Потом — прыг (с грациозностью кошки!), и всё повторяется: моется, вздыхает, оглядывает, и вот — второй клубочек.

А летом им жарко. И ритуал другой. Подальше друг от друга отойдут и разлягутся на полу. Видимо, внизу прохладнее.

Кот во сне всё бежит куда-то: лапками перебирает, дышит неровно, ушками поводит, усами шевелит, а иногда всем тельцем вздрагивает. А кошечка с виду спит спокойно, но зато какие звуки издаёт! Поначалу никто не мог понять, откуда тоненький плач раздаётся, или громкое воздыхание, а то, бывало, будто стон удивления слышался. Лишь спустя некоторое время Вероника заметила, что эти звуки издаёт спящая Трёшка. Умилительно — не то слово!

Однажды Вероника пришла с работы позже обычного. Усталая, с трудом открыв входную дверь (ключ, как назло, заедал), она вошла в квартиру, увидела разбросанную детскую обувь и готова была уже объявить выговор мальчишкам, как вдруг заметила, что в прихожей, в позе памятника, стоит бабушка, смотрит в открытую дверь большой комнаты и жестикулирует: «Тише! Молчи!» Бесшумно поставив сумку на пол, Вероника на цыпочках приблизилась к комнате и увидела там ещё два «памятника» — оба сына, замерев на месте, словно в игре «Море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три! Морская фигура на месте замри!», смотрели за шкаф, который стоял не вдоль стены, а поперёк, отгораживая территорию для бабушкиной швейной машинки. За шкафом, стоя на коленях, опершись на ладошки, стоял Вероникин муж. Голова его была низко опущена и слегка повёрнута набок. Он улыбался. Он слушал, как спит Трёшка... А Вероника силилась вспомнить, что же хотела сказать сыновьям?

III. Домашние психотерапевты

Заканчивался очередной учебный год. Сергей учился на «твёрдую» четвёрку, а младший — Илья — на «мягкую». То есть, тянулся к знаниям, но не дотягивал. Троек было больше, а четвёрки, что стояли в годовых оценках, были ох как натянуты... А тут ещё случилась история с историей.

Уроки истории мальчику нравились, память у него была хорошая, но вот отношения с учителем не заладились. Не любил Илья историка. Дело дошло до того, что историк пригрозил Илье двойкой в четверти. А двойка — это не просто плохо, это значит, что годовую оценку Илья не получит до тех пор, пока не исправит двойку. Так сказал историк! Он же — директор школы.

В грустном настроении Илья вернулся из школы. Поделился горем с братом. Стали вдвоём решать, кому первому говорить об этой проблеме — папе, маме или бабушке. Решили — бабушке.

— Иди, Ильюха, готовь речь. Бабушка скоро с рынка придёт, надо, чтобы она маму подготовила, а мама папу, — такой наказ дал старший брат младшему и ушёл на волейбольную тренировку.

Вконец расстроенный, Илья пошёл в детскую, сел на диван. Тут же, в уголке, на большой подушке, спал Червонец. Трёшка, спрыгнув со стула, вскочила мальчику на колени и старательно начала выискивать удобную для себя позу. Наконец, угомонилась. Илья погладил её за ушком, дотронулся пальцем до носика:

— Эх, кошка-Трёшка, делать-то что? Вредный какой у нас историк. Знаешь, какой вредный? У-у-у! Да ещё и директор. Наверное, все меня ругать будут.

Трёшка слушала внимательно, урчала, да так громко, что Червончик один глаз приоткрыл, обоими ушами повёл, и хвост с подушки свесил.

Ильюша так долго рассуждал, что устал. Прилёг, голову притулил на край подушки, где лежал кот. Трёшка тут как тут — забралась к Илье на живот, голову пригнула — чеши ей сразу за обеими ушками (так намного приятнее, разве вы не знаете?!) и размурчалась вовсю.

Илья глаза закрыл, кошку гладит, продолжая вслух рассуждать:

— Я ведь учил этот параграф, я только даты не могу запомнить, их столько! Что я, компьютер, что ли? И вообще, он ко мне просто придирается. Вот никого столько не спрашивает, а только меня. И в прошлый раз меня вызывал, и вчера тоже. Это честно? Другие ребята тоже хотят, может быть, ответить...

Ни коты, ни Илья, ни его старший брат-спортсмен, ни бабушка, покупающая на рынке в это время полезную еду, ни мама-труженица, никто не знал и не предполагал, что в папином офисе случилось ЧП — дорожные рабочие зацепили электрокабель, и целый бизнес-центр с бизнесменами оказался без света. А поскольку это произошло за два часа до окончания рабочего дня, то всех служивых отпустили по домам. Если бы такое приключилось в школе, ор стоял бы на всё здание. Но в бизнес-центре кричать не принято, и поэтому счастливчики, особенно счастливицы, разбежались по-тихому.

Папа пришёл домой раньше всех. Он не сильно устал и не дрожал внутри, поэтому ключ в замке не заедал и папа спокойно открыл дверь. Сначала он не понял, с кем так громко разговаривает сын, так громко, что даже не услышал, как открылась входная дверь. «Это плохо, — подумал папа. — Надо завести собаку, а то входи кто хочешь, бери что хочешь, подслушивай, подсматривай, всё равно не слышат и не видят». Потом Виктор Константинович подошёл к детской комнате, заглянул в приоткрытую дверь и остолбенел... Илья не видел отца, потому что лежал с закрытыми глазами, а говорил слишком громко. Сын выговаривался. Виктор Константинович присел на корточки в прихожей, у стены.

— ...Главное, обидно, это же не физика, где понимать нужно, это же история. Здесь просто прочёл, запомнил или выучил, и всё! Так ведь он какие вопросы мне задаёт! Дурацкие! Всё перевернёт, запутает меня, с толку собьёт, и всё — я уже ничего не могу сказать, потому что сбит с мысли. Это он специально делает! Я знаю. Никому из класса он таких вопросов сложных не задаёт. Только мне. Потому что он меня терпеть не может. И я его. Ну что я своим скажу? А? Трёшка! Червонец! Что вы молчите?

Кошаки синхронно мяукнули.

И тут Виктор Константинович не выдержал, засмеялся, покачнулся, потерял равновесие и бухнулся на пятую точку. Трёшка и Червонец, услышав шум, соскочили на пол. Илья поднял голову, обернулся и, увидев папу, бросился ему помогать встать.

— Сына, что же ты раньше со мной не поговорил о своих проблемах? Что я — хуже Трёшки, что ли? — сдерживая смех, спросил отец.

— Да я... да нет... Я думал, ты ругаться будешь...

— Ругаться? Нет, брат, ругаюсь я, извини, на стройке, а тебя бы я просто отругал. Так, а в чём дело-то? Что за беда с этой историей?

Илья всё рассказал.

— Знаешь, что? — задумчиво произнёс родитель. — Ты попробуй не просто выучить материал и зазубрить даты, а постарайся вникнуть, так сказать, в то время, в ту эпоху, попробуй представить, что же там делалось. Понимаешь, вы проходите историю от какого-то события и дальше, то есть по нарастающей. Если ты изначально войдёшь в курс событий, потом тебе будет легче следить за тем, что происходит в следующие годы. Вы же не перепрыгиваете с одного века в другой и обратно, пока не проследите весь ход истории какого-то периода. Например, изучаем с тобой эпоху семьи Мишиных. Да, да, представь себе, что наша фамилия такая известная, что её изучают в школе. Членов семьи Романовых вы изучали? Вот, теперь настала наша очередь. Итак, в таком-то году родилась бабушка. Это уже история, — тут папа хихикнул, но сразу же откашлялся и продолжил. — И мы изучаем период её молодости, зрелости и т. д. Затем изучаем период, когда родились её дети, мама твоя в этот период будет нами изучаться, потом бабушкины внуки — тоже целый период в истории семьи Мишиных, дальше — больше. Но всё это продолжение одного. Интересно? Так и в истории. Одно тянется за другим.

Ильюша внимательно слушал.

— Спасибо, папа, я обязательно так сделаю.

Виктор Константинович, напевая, пошёл в кухню. Напевал он такие слова: «Вот и кошка пригодилась, тайна мальчика раскрылась...» И музыка, и слова придумались сами. А Илья, насвистывая, забрался с учебником истории на любимый диван, где на подушке уже спал не Червончик, а Трёшка, посадил к себе на колени Червончика и произнёс:

— Значит так, слушайте меня внимательно, сейчас я вам расскажу о...

IV. Жизнь продолжается

Автор с домашними питомцами

Трёшке жизнь продлил Червончик. Это потом все узнали, что, оказывается, молодые животные продлевают жизнь старым, если живут вместе. Когда Сергей принёс котёнка, кошка была уже почтенной матроной, левый глазик у неё к тому времени плохо видел. Червонец этого не знал, и знать, видимо, не хотел. Трёшка умерла в двадцать полных кошачьих лет. Червонец жив, ему пятнадцать, и у него плохо видит правый глазик...