— Эй, золотой, драгоценный, дай погадаю! Позолоти ручку, всю правду скажу!
На площади, как обычно, толпились цыганки, предлагая прохожим за небольшие деньги предсказать судьбу.
Внезапно детская ручонка крепко схватила его за брюки. Он остановился. Маленькая чумазая цыганочка смотрела на него так внимательно, так пронзительно, что стало не по себе.
— Привет, — сказал он.
Девочка молчала.
— Тебе
— Если можете, купите ей хлеба и молока, она ещё не ела сегодня, — раздался рядом тихий голос.
Он повернулся и увидел молодую женщину в длинной цветастой юбке.
Магазин был совсем рядом, он сбегал и купил всё, что просили, не отдавая себе отчёта в том, что делает. Просто эти взрослые глаза на детском личике молили, просили и были
— Возьми, покорми ребёнка, — протянул он цыганке хлеб и молоко.
— Спасибо. Давай я тебе погадаю. Без денег, просто так.
— Я не верю в гадание.
— И всё-таки, дай руку! Сам видишь, зацепила дочка тебя, а она, хоть и маленькая, не ошибается!
Повинуясь взгляду тёмных женских глаз, он протянул руку.
— Да, интересная тебя жизнь ждёт... Вижу и войну, и награды, и смерть будет
Он усмехнулся про себя. Любовь... Конечно, а что можно увидеть на руке молодого мужчины, который собирается совсем скоро жениться. Вот только война... Странно...
— Нет, не о том ты думаешь, — прервал его мысли голос женщины. — Не эта женщина твоя, на которой жениться собрался. Твоя ещё далеко. Ты жди её. Ты её дождёшься.
Ему стало не по себе. Вроде бы не говорил вслух про женитьбу. Вот
— Она красивая будет. Очень. Волос тёмный. Мужчинам будет нравиться. Только ты не думай ничего, чистая она, душа светлая. Вот она и есть — судьба твоя. Как только увидишь её, сам всё поймёшь.
Цыганка усмехнулась, глядя на него.
— Не веришь?
— И не знаю даже, верить или нет.
— А ты подожди. Скоро узнаешь, верить или нет. И ещё вот, запомни... Число у тебя есть счастливое — 16.
— Почему 16?
— Потом всё сам поймёшь. Удачи тебе, служивый, счастливый ты, — улыбнулась цыганка.
И он опять удивился: надо же, он в гражданской одежде, а цыганка угадала верно.
— Подожди, а когда же я встречу её?
— В 50 лет.
В 50 лет... Да уж, нагадала... У него же свадьба совсем скоро...
— Ты что, так поздно!
— Ты так думаешь? Для судьбы это не поздно. Ты жди её.
И цыганка затерялась в толпе, будто и не было ни её, ни ребёнка.
Почему-то на свадьбе, глядя на свою окольцованную руку, он думал о том, что зря женился. Почему так думал — непонятно...
* * * *
Война была жестокой, без правил, на выживание. Горы давили, жали со всех сторон, пулю в лоб можно было получить отовсюду. Днём — пекло, ночью — холод. И змеи. Везде, всюду. Однажды, прислонившись спиной к скале, он почувствовал неприятное прикосновение. Гадюка... Змея скользила по нему, а потом улеглась на плече и затихла. Он похолодел. Так и стоял, не двигаясь, до рассвета. А рано утром змея уползла, будто и не было. Только на душе остался жуткий, неприятный осадок. Именно этим утром он получил письмо от жены, в котором она сообщила, что встретила другого мужчину.
Гнев застилал глаза, гнал вперед. Его храбрость и безрассудство вызывали у многих недоумение, о нём рассказывали истории, которые передавали друг другу молодые ребята, как легенды, не понимая, что всё это было вызвано лишь отчаянием и непониманием — за что она так? За что? Ответа не было...
Однажды, во время боя, он почувствовал резкий укол. Свет будто выключили. Иногда в голове происходили
Очнулся он от тихих слов: «Миленький, открой глаза! Миленький! Только не умирай! Не умирай!»
Медсестра шептала над ним эти слова, как молитву, и он шевельнул губами в ответ, давая ей знак, что слышит, что жив.
Позднее доктор рассказал ему, что в бессознательном состоянии он пролежал почти неделю, метался в бреду, в горячке, и
И он вспомнил вдруг гадалку и её предсказание... Бред, подумал он тут же, не может быть... И всё же... Смерть была рядом, совсем рядом... И жена ушла... Не его, выходит, она была женщина...
Помотало его потом по горячим точкам, по дальним гарнизонам. Встречал он разных женщин, иногда проводил с ними ночь, но сердце оставалось холодным, не было там ничего.
* * * *
— Ну что, дорогой, за тебя, за твою золотую цифру!
— За тебя, за твои 50!
— Удачи тебе!
Звенели бокалы, звучали тосты. Было приятно слушать добрые слова. За столом сидели друзья, многие были с жёнами,
— Ну, за тебя и за то, чтобы ты встретил свою половину!
50 лет... Цыганка говорила, что он встретит её в 50 лет! Как же он мог забыть... И всё же, чушь всё это, все эти предсказания, смешно даже верить в них.
* * * *
— Слушай, у меня просьба к тебе. Жена позвонила сегодня, я и забыл совсем. Ты ж мимо ехать будешь — заскочи по этому адресу. Там парикмахерская, спросишь у девчонок — привезли ли заказ. Лады?
— А сам-то чего не заскочишь?
— Да шеф сдёрнул, я на объект полетел. А тебе по дороге будет всё равно. Заскочи, будь другом, иначе меня моя съест и не подавится.
— Ладно, заскочу, так и быть.
Он вошёл в зал, вдохнул совсем особый запах парикмахерской. Вышла мастер, он спросил про заказ и вдруг буквально остолбенел. Там, в глубине зала, в зеркале он увидел отражение молодой женщины. Она сидела вполоборота, поправляя рукой причёску.
Почему-то кольнуло сердце и стало трудно дышать. Мастер предложила ему присесть и подождать, пока упакуют заказ, внимательно посмотрела на него.
— Вам плохо?
— Кто это?
— Где?
— Там, в зеркале?
Странно, в зеркале уже никого не было. Что за чертовщина...
— Послушайте, только что я видел в этом зеркале отражение женщины. Кто это?
— А... Поняла. Она — наша постоянная клиентка. А что вас интересует?
— Ничего... Всё нормально.
Нормально... Всё нормально. Вот только он видел уже эту изящную головку, эту тонкую руку... Даже поворот головы этот он запомнил. Где он её видел, где?
Он сел в машину и попытался успокоиться. Но не получалось. Опять в голове бился голос цыганки: «Ты сразу всё поймёшь, как увидишь её... Волос тёмный. Красивая...»
И вдруг вспомнил. Он видел её. Давно. Тогда, когда валялся в госпитале. Это была она. Она и правда была красивая. И волосы тёмные. Она вышла и исчезла. Но была же, не показалась ему, не привиделась. Где она, куда исчезла?
Он вернулся в парикмахерскую, надеясь хоть
Конечно, они не могли дать ему телефон этой дамы, конечно, он вернулся зря. И, наверное, всё показалось и померещилось, и вообще, пора прекращать вспоминать давнее, такое дурацкое предсказание.
Он сел в машину и вдруг увидел ту, которую искал. Она выбирала у бабули, что торговала на улице цветами, маленький букетик. Обернулась внезапно, будто почувствовала на себе его взгляд...
* * * *
Они общались так, будто знали друг друга
— Скажи, а ты сама здешняя?
— Нет, я приехала сюда 16 лет назад.
16... 16... Именно эту цифру называла цыганка. Нет, не может быть вот так, до таких совпадений...
— Ты замужем?
— Расстались. Очень ревновал, хотя,
Он смотрел на неё и думал: «А ведь всё сходится! Права была цыганка. Она, именно она — судьба моя!»
В какой-то момент он понял, что она нужна ему, нужна так сильно, что жить без неё он не может. Ему было нужно, чтобы она всегда была рядом. И в радости, и в горести, и в здравии, и в болезни. Всегда.
Однажды на работе ему стало плохо. Сердце заколотилась, стало нечем дышать. «Скорая» увезла в больницу. Когда он пришёл в себя, то первое, что увидел, были её глаза. Тёмные, почти чёрные, внимательные, встревоженные, усталые, любимые.
— Слава Богу! Не пугай меня так больше, пожалуйста...
— Я ждал тебя. А откуда ты узнала, что я здесь?
— Как же я могла не знать, если ты меня ждал...
В ювелирном магазине, выбирая кольцо, он спросил: «У тебя какой размер?» И уже совершенно не удивился, услышав: «16».
Чему было удивляться... Всё ведь было предсказано
Опубликовано на сайте