Случайная встреча

Ольга сидела на парковой скамейке возле озера и тщетно пыталась вызвать в своей измученной душе хоть малейший интерес к жизни. Выжженная пустыня...

Прошло уже несколько месяцев с момента окончательного разрыва с её «единственной в жизни любовью», а огромная зияющая пропасть, образовавшаяся внутри, не заполнялась и не уменьшалась, словно могилу, где она похоронила осколки своей мечты, засыпали очень медленно, скупо бросая пригоршню рыхлой земли от случая к случаю. Ольга стала не человеком, а только оболочкой человека, которая двигалась, выполняла с грехом пополам какую-то работу, потребляла пищу, не чувствуя её вкуса и не имея аппетита, и не понимала, зачем она всё ещё существует.

Клоун возник из ниоткуда.

Сначала из-за Ольгиной спины в небо взмыл жёлтый воздушный шарик с нарисованной улыбкой-смайликом и весело заплясал в воздухе. Ольга от неожиданности растерянно сказала ему: «Привет!»

А потом рядом с Ольгой на скамейке появился Клоун. Он был одет как в цирке: в огромных башмаках, несуразном галстуке и рыжем парике.

Клоун пошарил в широком рукаве и выхватил оттуда ожерелье из бельевых прищепок, удивлённо на них воззрился, пробормотал: «нет, не то» и снова полез в рукав. На этот раз он выудил связку мочалок для мытья посуды. «Ух ты», — присвистнул Клоун, и мочалки отправились обратно. Наконец, он извлёк из рукава куст искусственных красных цветов и торжественно протянул их Ольге: «Вот!» Ольга смахнула уже набежавшие предательские слёзы и, улыбнувшись, взяла букет: «Спасибо».

— А то сидит тут такая несчастная-pазнесчастная. Мой грустнометр аж зашкалило!

— Грустнометр? — удивленно переспросила Ольга.

— Ну да, — ответил Клоун и вытащил из кармана жилета нечто, напоминающее термометр, где вместо делений были нарисованы улыбающиеся и смеющиеся рожицы.

— Ах нет, это веселометр, — досадливо поморщился Клоун и полез в другой карман.

На этот раз он извлёк на свет такой же «градусник», где вместо смеющихся были изображены рожицы разной степени расстроенности. И столбик «градусника» поднялся почти до предельной отметки!

— А что означает «зашкал» у веселометра? — в Ольге проснулось любопытство.

— Это когда уже до колик в животе доходит. Значит — всё, пора успокаивать счастливца.

— Послушайте, кто вы такой и что вам за дело до чужих настроений? — всеpьёз заинтересовалась Ольга.

— Я — Клоун, просто Клоун. Всегда таким был, сколько себя помню. А за настроениями в парке следить — это, можно сказать, моя обязанность.

— И что же, всех грустных — развеселить, растормошить? Этакая нетерпимость к грусти и печали? А что если я, например, не хочу веселиться? Это моё право — сидеть здесь и рыдать, я никому не мешаю!

— Да кто же вам запрещает, рыдайте, если поможет.

Ольга слегка опешила от его неожиданной покладистости.

— Ну? — подбодрил Клоун.

— Вот сейчас и начну! — запальчиво пообещала Ольга.

— Валяйте, — согласился Клоун.

Но плакать совершенно расхотелось. Разговор с чудаковатым собеседником занимал её всё больше и больше.

— Не получается, — пожала плечами Ольга и уже более миролюбиво посмотрела на Клоуна. — И что же мне делать?

— Сойти с ума, — ответил Клоун.

— ???

— Немного сойти с ума, — повторил Клоун. — Начать совершать маленькие безумства, что-нибудь, безобидное для себя и окружающих, в пределах разумного, но не из числа обычных действий. Ну, например, взять и прыгнуть в озеро, здесь неглубоко, у берега по пояс будет.

— Так ведь сейчас начало апреля, мне ж потом на больничном месяц сидеть придётся!

— Так это если без подготовки. А ты возьми с собой сменную одежду, обувь, полотенце, термос с горячим чаем, спирт для растирания, — разъяснил Клоун, вдруг переходя на «ты».

Но Ольга не обиделась и даже не заметила. Идея показалась ей интересной.

— Давай договоримся встретиться на этой скамейке ровно через неделю, а за эту неделю ты совершишь семь маленьких безумств. И тогда я открою тебе секрет, как вернуть радость жизни. Согласна? — Клоун протянул Ольге руку.

— По-моему, первое безумство я уже совершила, — рассмеялась она, отвечая на пожатие.

О-о-оп-па! — Клоун взмахнул руками, и из его рукавов выпорхнула небольшая стайка воробьёв, почти коснувшись крылышками Oльгиного лица. Ольга со смехом зажмурилась и прикрыла голову руками, а когда открыла глаза — Клоун исчез.

Она посидела ещё немного, спрашивая себя, не приснилось ли ей всё это, и, подняв со скамейки букет искусственныx красных цветов, задумчиво пошла к остановке.

Безумство первое.

Будильник разбудил Ольгу в семь, возвестив о начале новой рабочей недели. Сев в кровати, она припомнила вчерашнее приключение, пробормотала: «Чепуха какая-то», но на душе вдруг стало легко и весело. Она встала и начала собираться на работу.

* * * *

Чем ближе рабочий день подходил к концу, тем большее беспокойство охватывало Ольгу. Утром она решила выбросить из головы cлучайную встречу в парке, как забавное происшествие. Но случайную ли? Она представила себе, что всё опять пойдёт своим чередом, и чувство тоски и бездеятельность снова повергнут её в уже привычную и неизменную депрессию. А вдруг это шанс всё изменить, встряхнуться, активно противопоставить депрессии новое, неожиданное оружие? Ольга вдруг почти физически ощутила, как затухшее в ней творческое начало зашевелилось внутри, расправило крылышки и стало набирать силу, а депрессия недовольно заворочалась и насторожилась. И, не давая угаснуть этой крошечной искорке вдохновения и решимости, женщина, едва примчавшись домой, схватила сумку, побросала в неё полотенце, сменную одежду и обувь, добавила початую бутылку водки, полгода тосковавшую на полке по причине применения только в медицинских целях. Прихватив термос с кипятком, она стремительно выбежала из квартиры и захлопнула дверь.

* * * *

В парке темнело, и народу было немного. Опустив сумку и термос на скамью у озера, Ольга сняла пальто, подошла к кромке воды и поёжилась. Воздух был свеж и прохладен. Отогнав мысль об очевидно съехавшей крыше, она зажмурилась и шагнула в озеро. И сразу провалилась по пояс. Холодная вода обожгла, дыхание перехватило. Ольга сделала несколько шагов вперёд и попыталась проплыть, но мокрая одежда набрякла, и каждое движение давалось с трудом. Ольга повернула к берегу и вылезла из воды. Не давая себе времени замёрзнуть, она быстро скинула хлюпающие ботинки, и, спрятавшись за деревьями, стащила с себя мокрые джинсы и свитер. Затем, не теряя ни минуты, растёрлась водкой, облачилась во всё сухое и, усевшись на скамейку, открыла термос. Горячее тепло приятно разлилось внутри, и Ольга расслабленно откинулась на спинку скамьи. «Я это сделала! — эта мысль наполняла её задором и весельем, — Не так-то уж и трудно оказалось. Но какое фантастическое ощущение — что я всё теперь могу! Надо только набраться смелости и побороть лень! Вот спасибо тебе, Клоун, теперь я непременно выполню наш договор!» И она принялась раздумывать, какое следующее «безумство» ей совершить.

Безумство второе.

На следующее утро Ольга поднялась до звонка будильника. С удовлетворением отметив, что не чувствует ни малейшего признака простуды, она быстрее обычного управилась с завтраком и макияжем. Вчера она так и не придумала новое «безумство», но, не отчаявшись, решила действовать по вдохновению. По дороге на работу она зашла в булочную купить пару пирожков, чтобы съесть их в обеденный перерыв. Возле витрины с тортами и пирожными стоял старичок и пересчитывал в ладошке мелочь. Видимо, не набрав нужной суммы, он вздохнул и двинулся к полкам с хлебом. «Сколько, дочка, булочка с изюмом стоит? — спросил он у Ольги, щурясь на множество разнообразных ценников. — Вот ведь, хотел жене ко дню рождения торт купить, она у меня болеет, из дома не выходит, а денег с пенсии хватит только на булочку с изюмом. Я уж давно этих тортов не покупал. И не знал, что они такие дорогущие. Жена, когда была здорова, сама пекла, а сейчас вот... Выходит, я её и порадовать не могу в такой день!» И, уплатив за булочку, он, горестно сгорбившись, зашаркал к выходу. Озарение пришло в тот же миг. Ольга кинулась к витрине, потом к кассе, и через минуту, с самым дорогим и красивым тортом в руках, нагнала дедушку.

«Как работник булочной, хочу вручить Вам этот торт совершенно бесплатно. У нас сегодня акция — в рекламных целях. Вот!»

Надо ли описывать радость старичка? А Ольга, едва отбившись от его благодарностей, повернула назад, в булочную. Она знала, что надо делать. В это утро были совершенно неожиданно осчастливлены несколько старушек и старичков, группка школьников и забежавший за хлебом с дежурства «полиционер», как называл сотрудников полиции внук Ольгиной соседки, Ванюшка.

А Ольга с лёгким кошельком и с ощущением, что она дочь Трампа, помчалась на работу, улыбаясь воспоминаниям о той радости, которую она сегодня подарила совершенно незнакомым людям.

* * * *

Вечером, возвращаясь с работы, Ольга задержалась у лифта, придерживая двери для пожилой соседки, спускавшейся проверить почту. «Ох, ну и времена пришли. В ящик только рекламу и бросают. Раньше-то как почты ждали: писем, газет, журналов. А теперь хоть бы кто открыточку прислал! Внуки говорят: осваивай, бабушка, интернет, мы тебе будем СМС-ки слать, а на письма у нас времени нет. А так приятно бывало конверт распечатать и открыточку, рукой подписанную, пусть даже и каракулями, прочитать! Даже запах у этих конвертов был особенный — почтовый».

И тут Ольге пришла идея. «Спасибо Вам, тётя Шура!» — Ольга выскочила из лифта, оставив старушку в полном недоумении, и понеслась к газетному киоску. Она уже знала, какое безумство совершит завтра.

Безумство третье.

«Ну вот, все открытки подписаны», — Ольга с удовлетворением оглядела стопки карточек и конвертов, сложенные на столе. Жаль, что не 8 Марта, но тут уж выбирать не приходилось. Кроме Дня Космонавтики, никаких праздников в начале апреля не предвиделось. И тогда Ольга решила придумать праздник сама. Пусть это будет День Весны и Красоты. И неважно, если поздравление попадёт к холостяку или вдовцу. Ведь Весна и Красота — для всех! И праздник — для всех. Вот какой текст она написала в открытках:

«Дорогие соседи!

Ваш друг и соседка Ольга»

Затем открытки были разложены по почтовым ящикам. Для этого пришлось прибегнуть к помощи соседских ребятишек, благо они были ещё достаточно малы, чтобы делать это не за деньги, а из гордости, что помогают взрослой тёте в очень важном и нужном деле.

Безумство четвёртое.

Закончив раскладку открыток в почтовые ящики, ребятишки и не подумали разбегаться по домам, а сгрудились вокруг Ольги, как бы вопрошая: а что дальше? Им, видимо, уже надоело сидеть у телевизоров и игровых приставок, подменивших внимание и участие взрослых, и не хотелось уходить тогда, когда они почувствовали себя нужными и значительными.

А и вправду, что дальше? Хороший вопрос. Ольга поняла, что не должна их разочаровать.

— А знаете, что? Раз наш дом такой особенный, нам нужно как-то его отличить от дpугиx домов. Какие будут идеи?

Дети задумались, а потом наперебой посыпались предложения:

— Давайте его украсим! Гирлянды повесим, флажки, цветы, рисунки!

— Стоп, — сказала Ольга. — Хорошая идея — флажки. Только нам нужен не флажoк, а флаг, и повесим мы его на самой крыше! Ну-ка, давайте решать, что будет на нашем флаге.

— У нас в квартире кот живёт, мама говорит, что он — талисман, счастье приносит. Давайте его на флаге дома нарисуем, — пусть он всем счастье приносит!

— Отличная идея! — похвалила Ольга. — Что ещё?

— А у нас собака есть, она знаете, какая верная защитница! Если в дом кто чужой залезет, она его мигом обезвредит, получше полиции!

— И собака — хорошее предложение, они у многих в нашем доме есть, — поддержала идею Ольга.

Среди всеобщего оживления один мальчик, насупившись, молчал, и Ольга обратилась к нему:

— А ты что предлагаешь?

— У меня нет животных, родители не разрешают, потому что у нас маленький ребёнок.

— Да это же просто здорово! Вот мы и нарисуем на флаге большую, дружную семью, ведь это так важно для нашего дома!

— А у меня брат мотоциклы любит! А мы с папой — велосипеды!

— А наш сосед — известный скрипач!

— Мы с дядей Петей из 4-й квартиры на рыбалку вместе ходим, нас с ним мама всегда отпускает.

— А мы с сестрой готовить умеем, пироги даже печём!

— А я люблю на луну в форточку смотреть!

— Ну-ка, — Ольга решила направить энергию в нужное русло, — пошли ко мне со всеми вашими идеями, будем их в жизнь воплощать!

Дома у Ольги ребятишки разместились вокруг обеденного стола, где Ольга разложила большое старое покрывало, достаточно однотонное и светлое, чтобы служить подходящей канвой для флага. У кого-то из ребят нашлись баллончики с краской, и работа закипела. Для начала они расчертили флаг на квадраты по количеству одобренных идей для картинок. Сколько квартир в доме, никто не знал, да это было и неважно. И каждый стал рисовать свою картинку, стараясь не мешать другим. Наброски делали мелом, а потом раскрашивали красками. Работа кипела, и Ольге оставалось лишь направлять и руководить. Однако она была вынуждена прервать этот коллективный труд, потому что коллективу пора было по домам, ужинать и спать. Решили продолжить завтра, с тем и разошлись.

* * * *

Вернувшись с работы в четверг, Ольга обнаружила под дверью вчерашних ребят, которым не терпелось закончить работу над флагом. Проведя их в квартиру, она отправилась на кухню готовить художникам чай, благо, что её участие в творческом процессе совершенно не требовалось. Очень скоро работа была закончена, но чай пить коллектив отказался, пока флаг не будет повешен. Ольга не стала спорить, и, бережно подхватив едва подсохшее полотно флага, вместе с ребятами отправилась по лестнице на чердак. Тут могла бы возникнуть серьёзная проблема, поскольку выход на крышу обычно был заперт. Но сегодня (вот чудо, да, Клоун?) дверь была открыта. Оказывается, соседи ставили новую антенну, и мастер, пообещав закончить установку завтра, не запер дверь. Выйдя на крышу, Ольга с ребятами, осторожно ступая, поднесли флаг к высоким шпилям антенн и с помощью прищепок закрепили его между двух антенн как могли выше. Медленно и осторожно они спустились с крыши на чердак, и оттуда помчались вниз — убедиться, что флаг виден с земли.

Он был виден, да ещё и во всех подробностях: на фоне вечернего неба отчётливо различались нарисованные яркими красками кошачьи и собачьи мордочки, велосипеды, удочки, и в самом центре флага — смешные человечки, взявшиеся за руки, — крепкая и дружная семья.

Безумство пятое.

Открыв глаза утром в пятницу, Ольга немного полежала в постели, вспоминая, как вчера, после «поднятия» флага, они с ребятишками вернулись в Ольгину квартиру, пили чай, шутили, смеялись. Как давно её старая квартира, опустевшая после смерти родителей, не слышала взрывов детского смеха, радостных криков, молодых и задорных голосов! Эти тонкие стены за последние годы привыкли старательно скрывать только сдавленные горькие рыдания. Даже когда появился Он, счастье казалось таким нереальным и хрупким, что, видно, само испугавшись этой хрупкости, поспешило покинуть Ольгину обитель. И вот теперь звуки задорного молодого смеха ещё звучали в ушах у Ольги, и себя она чувствовала молодой и веселой.

Ей захотелось, чтобы весь мир увидел, какая она молодая и весёлая, и, вскочив с кровати, она распахнула шкаф, выбирая, что бы из её гардероба это подчеркнуло. Но там были старые, привычные вещи, гармонировавшие с её прежним, подавленным настроением. И сейчас они недружелюбно глядели на неё из шкафа, не одобряя даже той порывистости, с какой она распахнула дверцы.

«Да-а, засада...» — подумала Ольга, огорчённо закрывая шкаф. Она задумчиво обвела взглядом комнату и вдруг встретилась глазами со своим отражением в зеркале. На неё смотрело такое по-детски огорчённое лицо, что захотелось рассмеяться. «Вот ещё, нашла из-за чего киснуть! — Ольга подмигнула этой зазеркальной плаксе. — Побуду-ка я сегодня немножечко крэйзи! У меня же в запасе ещё куча блестящих безумств!»

Она вытащила из шкафа, несмотря на сопротивление, старую унылую блузку и разложила её на столе. Затем достала коробку, где ещё её мама хранила разнокалиберные, разрозненные пуговицы, с которыми Ольга любила играть в детстве. И началось пуговичное сумасшествие! Ольга нашивала на блузку пуговицы одну за другой, не заботясь ни о рисунке, ни о порядке. Нашивала, сколько хватало места. А когда места на блузке не осталось, она взялась за брюки. Остановилась только тогда, когда коробка опустела. Удовлетворённо оглядев своё рукоделие, она натянула шедевры на себя и подошла к зеркалу. На неё смотрела женщина в костюме с безумным количеством пуговиц, нашитых в совершенном беспорядке. Но в этом что-то было. «Ну а теперь — вперёд, навстречу миру, и мне плевать, что вы все обо мне думаете!»

* * * *

Все наши сомнения и страхи, как известно, часто не имеют никаких реальных оснований. Они зарождаются в нашей голове, и разрастаются, тщательно культивируемые и питаемые нашими же собственными представлениями о себе и окружающих, порой, надо признать, совершенно ошибочными. Иногда дело принимает настолько серьёзный оборот, что возникает депрессия. Если бы мы могли заглянуть в чужую душу, ну, например, вот того молодого человека с плеером, прислонившегося спиной к двери вагона метро, то мы были бы удивлены, как сильно он поглощён переживаниями о вчерашней размолвке с девушкой, и как мало его занимает то, что у вас зелёные волосы или есть ли они вообще. А та женщина, которая так критически вас оглядела, через минуту уже отвернулась и забыла думать о вас, прокручивая в голове в очередной раз подробности последнего разговора «по душам» с подругой. Каждый настолько занят своими собственными мыслями и проблемами, что едва замечает, что на планете обитают ещё многие другие люди и животные. Так что не льстите себе, воображая, что кому-то, кроме ваших близких, всерьёз есть дело до вашего внешнего вида или поведения, если это, конечно, не несёт угрожающего характера.

Сев в метро, Ольга в очередной раз в этом убедилась. Никто не упал в обморок, не стал показывать на неё пальцем или звать охрану, когда она вошла в вагон в коротком пальто, из-под которого были видны брюки, усеянные разномастными пуговицами. Она перехватила несколько любопытных взглядов, в основном женских, но в них, пожалуй, было больше интереса и озадаченности: как же мы пропустили эту новинку моды, хотя исправно изучаем модные журналы?! А Ольга, без тени смущения или сомнения, уверенно и гордо понесла свои пуговицы дальше, на работу.

Там, надо признаться, она произвела небольшой фурор. Но, если что и изменилось, то только к лучшему. Те, кто недолюбливал её, возможно, стали недолюбливать чуточку больше, а кто симпатизировал, только поддержали. Ведь мы готовы принять в тех, кто нам нравится, многое из того, что никак не простим недругам. Дело в предрасположенности, и изменить чьё-то сложившееся мнение очень непросто. Это, пожалуй, возможно только со стороны людей, кто в силу обстоятельств оценивает наши деловые или профессиональные качества и абстрагируется от личных симпатий и антипатий. Например, начальник. Но тут-то как раз всё было в порядке. Ольга столкнулась с ним в коридоре. Первой реакцией были удивлённо поднятые брови и кратковременная потеря речи. А первыми словами вновь обретенной способности издавать звуки были: «А вы, оказывается, умеете удивлять. Похоже, я вас недооценивал. Зайдите ко мне после совещания, думаю, я знаю, кому поручить новый проект».

Безумство шестое.

Пришла суббота, а вместе с ней и желание оглянуться, переосмыслить события прошедшей недели. Эта была очень интересная, насыщенная событиями неделя. Изменилась ли Ольга? Стала ли другим человеком? Нет, скорее она просто вспомнила, как это — быть собой, радующейся жизни и открытой новому душой, как в детстве, а не той унылой и подавленной персоной, которую она позволила сделать из себя жизненным обстоятельствам, потерям и случайным людям. Её фантазия, творческое начало, способность удивлять всегда оставались с ней, но были забыты на долгие годы. И вот сейчас она с радостью встречала и приветствовала их в себе, как друзей после долгой разлуки. И это всё благодаря Клоуну! Но до встречи с ним она должна совершить ещё два безумства. Фантазия Ольги заработала. Теперь это давалось легче, её переполняли идеи и задумки. Так что пришлось даже ограничить бурную изобретательность и отказаться от совсем уже «безумных» идей. Сегодня в Ольге проснулся дух озорства. Ей захотелось придумать какую-нибудь забавную игру и вовлечь в неё как можно больше участников. Она назвала игру «Позвони по номеру, на единицу большему, чем твой». Взяв мобильник, она набрала свой номер, увеличила на 1 последнюю цифру и позвонила. Номер не отвечал, и Ольга оставила сообщение: «Доброе утро! Вы меня не знаете, и я вас тоже. Но у меня сегодня прекрасное настроение, и я хочу поделиться им с человеком, который подключил свой мобильный телефон сразу после меня и получил следующий номер. Это значит, что мы уже не совсем чужие люди! И по этому праву я желаю вам чудесного дня и хочу попросить вас передать это пожелание по цепочке. Конечно, если Вам неприятно моё сообщение, просто сотрите его. Если же Вы тоже в хорошем настроении, позвоните, пожалуйста, или отправьте СМС по номеру, оканчивающемуся цифрой на единицу большей, чем Ваш. Не бойтесь нарваться на грубость и непонимание, я почему-то уверена, что Вас поймут, как Вы поняли меня, и передадут доброе пожелание дальше. Огромное Вам спасибо! Ольга». Конечно, в то время, когда люди напуганы всевозможными телефонными афёрами, трудно было рассчитывать на успех, но Ольга чувствовала необъяснимую уверенность в том, что её затея удалась, и цепочка добрых пожеланий не прервётся.

Безумство седьмое, неразумное.

Из-за шума пылесоса она едва услышала звонок мобильного телефона.

— Алло?

Из трубки доносились детские всхлипывания.

— Говорите, что случилось?

Наконец, всхлипывания приобрели более информативную форму, и Ольга смогла разобрать слова:

— Вы меня не знаете, я ваша соседка из 2-го подъезда, меня Ларой зовут. Я не хотела Вас просить, но мне больше некого..., а Вы в открытке написали, что если кому помощь нужна... Они только на один день приехали... А у меня Женька...

По мере нарастания эмоций, членораздельность речи стала заметно падать, и наконец, вовсе растворилась в рыданиях.

— Вот что, Лара, — решительно прервала поток рыданий Ольга. — В какой квартире вы живёте? Ждите, через 5 минут я буду у вас, тогда вы мне всё и объясните.

* * * *

Дверь Ольге открыла девушка, почти девочка. По её заплаканному личику Ольга поняла, что звонила именно она. На руках она держала полугодовалого бутуза. Как выяснилось, Лара жила с ребёнком на съёмной квартире. Её родители находились в другом городе. Лариса с детства мечтала стать актрисой и приехала в Ольгин город поступать в театральное училище. Провалилась, решила остаться, работать и поступить на подготовительные курсы при училище. И вдруг встретила Его. Он учился на последнем курсе, был красив, дьявольски талантлив, и его уже приглашали на большие роли! Она поняла, что пропала... А потом... Потом он получил работу в столичном театре и уехал, даже не попрощавшись, а она осталась одна. Вернее, как скоро выяснилось, уже не одна. У Ларисы не было никаких шансов найти его и сообщить о ребёнке, поэтому она сразу решила, что родит и будет воспитывать Женьку сама. Сначала родителям не сообщала, потом пришлось, так как денег на жильё и ребёнка, конечно, не хватало. Родители её были ещё молодыми людьми, оба работали и присылали ей деньги. Лариса могла платить няне и посещать курсы, так как она твёрдо решила добиться цели и поступить в театральное. И вот теперь она узнала (ей позвонили из училища), что из Москвы приехал известный режиссёр, и сегодня в театральном будет прослушивание, ему молодая героиня на главную роль нужна. Лариса эту роль знает — одна из её любимых. Но вот Женька — это проблема, не с кем оставить, няня по выходным не приходит. Лариса ей даже дозвониться не смогла! И что делать? Такой шанс выпадает раз в жизни, а тут...

Потому-то она и решилась позвонить Ольге.

— Когда начнётся прослушивание и сколько примерно продлится? — спросила Ольга.

— В одиннадцать. Сказали, у него в шесть самолёт, так что, думаю, часов до четырёх..., — Лара не сводила с Ольги исполненных надежды глаз.

— Тогда быстро рассказывай и показывай, где что лежит и чем Женьку кормить.

— Олечка, миленькая, век не забуду, — Лариска повисла у Ольги на шее.

— Да поторопись ты, а то опоздаешь! — подстегнула её Ольга.

* * * *

Лариска умчалась, сияя от счастья и волнения, на судьбоносное прослушивание, а Ольга осталась с ребёнком. Она умела хорошо ладить с малышами, и проблем с Женькой не было. Вот только время! Время шло, бежало, летело, а Лариска всё не возвращалась. Что, если Ольга не придёт на назначенную встречу? Что, если она больше никогда не увидит Клоуна и не узнает его секрета? Тогда всё потеряет смысл, все её безумства были напрасной тратой времени и сил, глупым ребячеством и сумасбродством!

* * * *

Ну где же Лариса? Неужели что-то случилось? Женька захныкал. Нет, Oльга должна успокоиться, её волнение передаётся ребёнку. Надо взять себя в руки. Ольга старалась отвлечься от тревожных мыслей, играя и занимая малыша, но по мере того, как приближались сумерки, а мамы Женьки всё не было, делать это становилось всё труднее. За окном стемнело, когда, наконец, раздался звонок в дверь. Лариска появилась на пороге, сияющая от счастья и с охапкой цветов в руках.

— Скажи, кто б мог предугадать судьбы каприз, её причуду?..  — пафосно и томно продекламировала она, прислонившись головой к косяку, видимо, всё ещё находясь в театральном угаре. А в следующий момент она кинулась к Ольге, обнимая и тормоша её.

— Ну что, получилось? — отбиваясь от неё, удалось задать вопрос Ольге.

— Да, да! О да! — Лариска раскинула руки и закружилась по комнате. — Он в меня просто влюбился с первого взгляда. Ну, не в меня, конечно, в мою героиню, как я её сыграла. Роль моя, и мне надо ехать на съёмки в Москву! — Она подлетела к Женьке, схватила его на руки и закружилась вместе с ним. Ольга глядела на них, улыбаясь сквозь слёзы.

— А что ты будешь делать с Женькой? — спросила Ольга, возвращая Ларису к реальности.

Мечтательное выражение на лице девушки сменилось деловым.

— Я уже всё продумала. Отвезу его к родителям на время съёмок, они будут рады понянчить внука. Мама отпуск возьмёт. Всё утрясется. Теперь всё у нас будет хо-ро-шо! Да, сынок?

Но сынок, очевидно, не разделял маминого восторга и заревел в голос.

— Перестань его тормошить, горе-мамаша, — Ольга покачала головой.

— Это всё детали, мелочи, а главное, что я роль получила, и мечта моя сбудется. И это всё благодаря тебе, Олечка, дорогая моя, дай я тебя поцелую! — И она снова кинулась к Ольге.

Ольга не могла сердиться на эту девчонку, уже настрадавшуюся за её короткую жизнь и такую счастливую сейчас. Не могла не радоваться, что Ларискина мечта сбылась, хотя её собственная мечта, похоже, накрылась медным тазом. Её последний шанс... Наверное, это и было настоящим безумием — упустить его, но безумием совершенно неразумным.

* * * *

Так думала Ольга по дороге в парк, в глубине души всё ещё надеясь на чудо. В свете фонаря она издалека различила скамейку у воды. Скамейка была пуста... Сердце у Ольги упало, ноги стали ватными. Подойдя ближе, она нашла на скамейке лишь одинокий жёлтый шарик со смайликом. Слёзы сдавили горло. Она обессиленно опустилась на скамейку. Значит, Клоун здесь был, он ждал её. А когда она не явилась, он, наверное, решил, что она его обманула. Что же будет дальше? Она так надеялась получить от него ответ, ей так нужна была его подсказка! И вот теперь она ничего не узнает по своей же собственной вине. Она упустила свой шанс! Ольга сидела на скамейке и рыдала так горько, что если бы Клоун был здесь, его грустнометр просто зашкалило бы!

Звонок мобильного телефона прервал её рыдания. — Да? — она постаралась подавить всхлипывание.

— Простите, — раздался в трубке спокойный и уверенный мужской голос, — это, наверное, покажется вам глупым, но я хочу пожелать вам чудесного вечера и передать вам пожелание счастья, которое я сам получил по телефону от также неизвестного мне позвонившего. Мне очень понравилась эта идея, такая добрая и светлая, что я решил поддержать её.

Но как же это могло получиться? Как начатая ею цепочка могла замкнуться? Видимо, где-то произошёл сбой, кто-то набрал неправильный номер, а дальше — как в испорченном телефоне. Ольга всхлипнула. — Вам плохо? — мужчина встревожился. — Вам нужна помощь? Где Вы? Я сейчас приеду!

Сама не понимая зачем, Ольга ответила:

— Я в парке, на скамейке...

— Только никуда не уходите, я скоро буду! — пообещал мужчина и отключился.

Слёзы прекратились. На душе вдруг стало спокойно и легко. Ольга не знала, почему она вдруг пoверила этому человеку, и как он может ей помочь. Она просто ждала его. Она не сказала ему, на какой она скамейке, она не сомневалась, что он найдёт её. Иначе и быть не могло. Ольга никак не смогла бы объяснить свою уверенность, но она твёрдо знала, что он придёт, и всё у неё, у них теперь будет хо-ро-шо. Правда, Клоун?